Шестой класс. Читальный зал библиотеки. Случайно узнал из журнала, что СЛТВ – продолжение ДсЗ (читал в 3-м классе, потом видел мультик – там много чего неправильно), что по этой повести снимается кино; читал СЛТВ вчера весь день, сегодня дочитываю…
«Алиса в последний раз поглядела на всех, сказала тихо: «Прощайте ребята», - и вышла из комнаты.
Навсегда.»
Ком подступает к горлу. Никто не видит? По окнам ползут капли.
Навсегда.
Это слово леденит своей непреодолимостью. Страшно закрывать книгу – ведь я уже никогда не смогу открыть ее снова в первый раз. Переворачиваю страницы обратно. В этом мире так просто перемещаться во времени… А все-таки я опоздал родиться на несколько лет, я ведь должен был учиться в том самом 6Б, тогда, давно, в 1976-м. Я бы тогда показал пиратам… (украдкой стираю слово «Навсегда» - теперь я могу преодолеть Время).
К весне надо любым способом перейти в тот 6Б, подумаешь - год немного не тот…

Увидел в телепрограмме: «Гостья из будущего». Пять серий. Пронзило вдруг дрожью – это ОНО! Название кажется неуклюжим.
Фильм неправильный, на книгу не совсем похож. Много чего нет, кое-что и кое-кто добавлены зря. Светлое будущее в фильме не ошеломило Зрелищем – всё какое-то условное, как декорации в театре. Многих персонажей почти не узнать, лишь по репликам (а вот Весельчак У и Фимка – те самые, точно как нарисованные).
Миг, когда на экране появится Алиса, несмотря на всё, ждал с трепетом. И вот… Замирая и холодея, вижу (опять все не так – простой крокодил вместо бронтозавра, Алиса не в комбезе, а в каком-то сарафане) и почти узнаю. Она необыкновенна. Нет, она очень обыкновенная, даже не слишком спортивная. Но глаза её какие-то нездешние, что-то есть в них такое, отчего сознание почти бессильно разделить Алису и играющую ее НГ, но упрямо продолжает искать отличия, накладывая кадры фильма на неясные картины, всплывавшие из строк СЛТВ (не такая она, похожа – но не такая, я ведь точно знаю!).
Последние кадры, все не так – надо было броситься на пиратов, и - драка, стрельба, скрутить, а то и застрелить, а тут какая-то сотрудница МИВа. Но первые же звуки Песни отозвались рвущейся дрожью в груди, и снова ком в горле. Никто не видит? Алиса уходит обратно в будущее. Теперь уже точно – навсегда. А мне уже никогда не будет 12 лет.
Нестерпимо хочется к неведомым звёздам…

На днях отзвенел последний звонок. Школа позади. Свобода, но на улице дождь. По телевизору, оказывается, идет ГиБ. С трудом раскрываются причудливо склееные слои памяти. Помнится, что-то тут должно быть по-другому. И почему опять прихватывает горло? Смущаясь, иду в ту же самую детскую библиотеку. Та же самая книга. Читаю, и кажется, что мне 12 (Алиса по-прежнему воспринимается как ровесница, то есть наоборот – я воспринимаю себя не иначе, как ровесником Алисы), и из строк всплывают те же картины, что и тогда.
( ) – хорошо заметная подтирка в конце. Ком в горле. Никто не видит? Старательно имитируя шрифт вывожу на месте подтирки прежнее слово:
Навсегда.
Снова перечитываю СЛТВ, ДсЗ-74 и ДсЗ-85 – все книги про Алису, что я раньше знал, и что были в библиотеке. Оказывается, есть и еще! Смыслом жизни на некоторое время становится поиск и прочтение новых книг Булычева. Безумно хочется снять лучшие в мире фильмы (СЛТВ, ПтшствА, МП, ОРЛ, и другие), и чтоб там было все как в книгах. Хочется что-нибудь сваять, таинственное и прекрасное (про Алису, конечно). Нахлынувшая волна постепенно спадает, но иногда накатывает вновь, заставляя грызть карандаш, и не давая ни сна, ни покоя. Что-то должно быть сказано еще, нечто такое, что видится смутно, едва-едва, и ускользает как обрывки сна…

Шли годы, смеркалось (откуда эта расхожая фраза?). Как-то незаметно наступил 21-й век. От изобилия фантастики ломятся полки книжных магазинов, но жгучего интереса ничто не вызывает. Сознание, обалдевшее от теленовостей и пресыщенное импортными зрелищами, все плотнее покрывается скорлупой отчуждения. Обычными бытовыми вещами становится то, что лет двадцать назад казалось совершенно фантастическим. Видеомобильники, генная инженерия, домашние роботы, Интернет.
Как-то раз набрал я в поисковой системе имя Алиса. Первое, на что наткнулся взгляд – «Религия Алисы…». Ничего себе! Оказывается, и клуб фанатов Фильма (ГиБ) есть, и страничка (виртуальной?) АС, и алисоманами столько всего уже понаписано. И вообще – вовсю идет (грядет ли) битва во времени. Невидимый бой на невидимом фронте. Алиса - в самом эпицентре. Делает за нас, то, что мы должны сделать сами. И если свести воедино разных авторов, смерть приняла уже раз семь-восемь. Но столько же раз и воскресла – с нею же «ничего не случится». А ты живешь-поживаешь в своей глухомани, и ничего не знаешь, и уже почти везде опоздал.
Зашевелилось вдруг что-то в обветренной душе. Возник перед глазами облик Алисы, той еще, «старого письма», навеянный рисунками Мигунова (если уж есть и такая религия, то я – старовер, не иначе). Обрастил я его пейзажем неземным, как сумел, сижу и смотрю на прекрасное лицо Девочки Тысяч Сердец. В голове кавардак, три ночи не спал. И это всё – тоже о ней, не иначе: «Все мы до самой нашей смерти её рыцари и защитники. Всё, что в нас есть хорошего, принадлежит ей. Нежность наша, доброта наша, жалость наша – всё это у нас от неё, для неё, и во имя её.» (Мн-э-э, куда это я?) И тут я заметил, что пою Песню. Не ору во всю глотку, как Марш Боевых Котят, а вполголоса так, для того, кто в глубине души просыпается. Ком в горле… Откровение и Зов уже мною спеты, как раз дошел я до Клятвы. А Клятву, скажу я вам, подобает исполнять не иначе как имея перед глазами портрет Её Юного Величества, хотя бы воображаемый.
Напрягаю я в высоком порыве, значит, голосовые связки, как вдруг – охижутики! – из стены ударяет мне в глаза сияющий свет, а из сияния этого, словно из ниоткуда, возникает прекрасный светлый лик Её Юного Величества, Девочки Тысяч Сердец, Девочки с Земли, и прочая, и прочая... А вот и она сама стоит, обводя лучистым и пронзительным взором наш поредевший строй.
Да, немного нас таких, неугомонных и неисправимых. А многие ли способны двадцать лет среди серой массы в засаде ждать? Кто-то раньше на поверхность вылез, да осмеянным и непонятым в штопор и ушел, кто-то до сих пор в ящике спит.
А я лишь крепче сжимаю изгрызенный карандаш, то есть мн-э-э, мьяоуу! – горячий еще хломпутатор. Явь ли это, думаю, я ли это? Допелся, котенок. И трепет такой охватил от ушей до кончика хвоста, будто разорвусь сейчас. Но виду не подаю, я же как-никак старая гвардия, брастак-камикадзе.
А Алиса вдоль строя идет и на каждого внимательно так смотрит, словно прощается. А потом остановилась. Прямо передо мной. И говорит, строго так и негромко: «Время не ждет. Думай о хорошем, боец-невидимка. Навсегда двенадцать – это не страшно. Времени нет… Открой пасть, котенок…»
И вижу я перед своим носом нечто прекрасное, неповторимое, незабываемое! Такое если бывает, то раз в жизни, и чаще посмертно. Личный Ея Величества Скрулль Поднебесный! Он самый! С ЕЁ Руки! И я зажмуррился, и открыл пасть изо всех сил, и награду – хрям! И восторг невообразимый переполняет, лишь краешек мозга продолжает тупо удивляться – а за что, собственно? Утром - скрулли, вечером - …?
А Алиса за ушком мне чешет, и приговаривает растроганно: «Ах, вы мои славные, мои верные, пускули косолапые…»
И после этих слов покинул мое сознание странноватый и рассеянный взрослый дядька, и стал я самим собой. Прежним, двенадцатилетним…
Конец связи.
И что ж это я под конец такие МаяКорки отмочил?

А.Лапин,
04.04.2004 г.